Верни, война, десятки тысяч
Отцов и дедов - горожан.
Верни, проклятая, ты слышишь?
В боях погибших лисичан.
Верни замученных, убитих,
Чьи жизни факелом горят,
Верни известных и забытых, -
Живыми - в строй, верни солдат!
… Не получилось разговора,
Грохочет по миру война
Ненасытившаяся свора -
К мольбе и просьбам холодна.
И только славная Победа, -
Мать мира, хрупкой тишины,
Не позволяет горю, бедам
Вернуться в зареве войны…
Юхнов. 1943 г.
Учаснику тих подій,
Учаснику Маршу Перемоги 1945 р Почесному громадянину
міста Лисичанська Івану Михайловичу Демченко, присвячую:
Uchasnyku tykh podiy,
У города Юхнова лежим в болоте снова:
голодные и злые, больны туляремией…
А рядом, за холмами, сложились штабелями
все те, что перед нами -
вперед, на фрицев шли.
Во всём укрепрайоне от наших батальонов
остался только взвод. Он подкрепленья ждёт:
один день - месяц, год… Но так и не дождался,
в атаку весь поднялся:
- За Родину! Вперёд!
Слова те сердце жгли.
Пошли, пошли, пошли… Сапог скользит по трупам…
Простите, братцы. Тупо фашист из пушек лупит
и строчит пулемёт.
И эти полегли…
Один остался взводный, но взгляд его холодный,
разорван пулей рот: - За Родину! - орёт.
- За Родину, братаны! Она нас всех помянет!
Вперёд! Вперёд! Пошли…
Живым его нашли.
Урок мужества
Старик фронтовик к детям в школу пришёл,
Хотел рассказать, как в Берлин он вошёл
О схватках с врагом - рукопашных.
Директор героя учтиво провёл,
Другого сказать ничего не нашёл,
как только: - Не надо о страшном…
- Не надо о страшном? Почему? Не пойму!
- Здесь дети, элитная школа… -
вторила завуч тоже ему:
- Вы… лучше о чём-то весёлом!
Учитель, встречая с улыбкой, сказал:
- Давайте не будем о грустном…
Седой ветеран, как солдат, отвечал:
- Так точно! (Чтоб вам было пусто!)
О страшном, о грустном? Конечно, ни-ни,
Ненадо нам горя-печали!
Скажу о весёлых мгновеньях войны,
Как голыми немца встречали…
Помню всей ротой, в начале войны,
В речке студёной купались.
Сняли с себя гимнастёрки, штаны –
В чём мать родила мы остались…
Вдруг… Немцы! Вот, гады, прорвались!.
Смеху-то было! Попутал нас Бес!
Мы за винтовки - и голыми в лес,
Задами, знай, только мелькали!
Из сорока нас осталось лишь шесть,
Да раненых трёх подобрали…
А каждый боец был чей-то отец,
Брат, муж или сын…
За павших бил фрицов с отвагой.
Из нашего призыва – я лишь один
Дошёл до ступеней Рейстага…
Вот не сдержался. Прошу извинить…
Всё это я так, между прочим…
На этом рассказ свой хочу завершить.
О том, что болит, тяжело говорить,
Когда никто слушать не хочет…
***
Взялись за дело киллеры войны:
Старость, Забвение и Смерть.
Всех на прицел берут они,
Кому пришлось на фронте уцелеть.
Счет не на сотни, не в десятках дело,
Последние уходят – е д и н и ц ы…
Уставшие ждать лучшего удела,
Им в Красной Книге не нашлось страницы.
О, Время! Не заслоняй неправдой Память!
С землёю не ровняй солдатские могилы.
И на века пусть остаётся с нами
Святое прошлое, что у народа было!
Лента памяти
Пела девочка раненым и врачам и сестричкам,
На груди вдруг нечаянно распустились косички…
И без ног пехотинец оторвал бинт с повязки:
- На, певица, гостинец - будут в косы завязки.
В волосах белый бант, как снежинка, искрился.
Юный, бравый сержант долго девочке снился.
Эта белая лента ей дороже атласной -
Она кровью согрета, добротою солдатской.
Режет время певице поседевшие косы,
Но та лентой гордится - её внученька носит.
Бант из марлевых лент, как снежинка, мерцает:
- Не забудь горьких лет, - память нас заклинает.
Эта белая лента нам дороже атласа:
Она кровью согрета рабочего класса!
К отцу
Пишу тебе, в далёкий сорок пятый,
Победы год и счастья без конца!
И шлю письмо в печальный день утраты
В бою под Прагой моего отца…
Отец родной, я старше тебя втрое,
Но как мне не хватает глаз твоих!
Прости, что в день Победы волком вою
И «по сто» грамм один пью за двоих.
Прости, что растеряли мы Отечество,
За оное ты голову сложил. Прости.
Прости, что скоро Человечество
Забудет тех, кто в сорок пятом победил.
***
Нет за столами друзей очень многих,
Не дошагавших до этой весны.
И, слава Богу, друг мой, Серега,
Живы с тобой мы. Ещё живы мы!
Нас унижали… Из нас издевались…
С грязью хотели скорее смешать
Но мы боролись, мы не сдавались,
Страшной ценою, друг, нам с тобою
Землю родную пришлось отстоять.
Пусть нас немного осталось, Серега,
Помянем тех, кто в могилах лежит…
А в поднебесье грустную песню,
Ключ журавлиный над нами кричит.
Неизвестный солдат
Кровоточит звезда и горит
В тихом парке над братской могилой.
Я один здесь… И плачу навзрыд.
Вспоминая, как это было…
Первым в атаку я поднял свой взвод,
а за ним пошла вся наша рота.
Кто-то бежит и кричит: « Вперед!»
Рядом со мною падает кто-то…
Он теперь здесь, под звездою лежит.
Его имя известно лишь Богу.
А во мне и сейчас всё дрожит:
Я к нему не успел на подмогу.
Товарищи
Растут шиповник и боярышник,
Где шли смертельные бои.
Цветут весной кусты - товарищи
Там, где солдаты полегли.
И алый цвет капель - плодов,
Словно ребят погибших кровь,
Кричит и просит:
- Не забывай, не подведи!
О прошлом память береги! -
А птицы красные плоды,
Их славу, по свету разносят.
Женщинам
Дорогие, милые, хорошие,
Где найти такие мне слова,
Чтоб на вас хоть чуть были похожими,
И от них кружилась голова!
Мы по жизни вместе отшагали,
И всегда вы были впереди:
Сеяли, пахали и рожали,
О погибших память берегли.
Сколько бед и мук пришлось изведать?
И хлестало горе через край.
С вами добивались мы Победы,
На Земле вы создавали рай.
Так спасибо вам за всё, родные,
Самый низкий всем земной поклон…
Оставайтесь вечно молодыми,
Чтобы слышать счастья перезвон.
Джебарь
Джебарем парнишку называли, -
Голубятник он отменный был,
Если у кого-то птицы пропадали,
Значит, Джебарь шмон там наводил.
Паренька за это часто били, -
Павлик становился лишь смелей.
И однажды сильно пофартило,
Сбондил он почтовых голубей.
- Голуби, голуби, -
Птицы светлой юности моей.
Хоть топите в проруби,-
Я люблю до одури
В ясном небе стаю голубей.
И тогда с любимцем Пашкой
Распрощались други - сизари,
Он попал на нары, в каталажку,
За проделки наглые свои.
Джебарь убежал от караула:
Пленнику свобода дорога -
Поселился с птицами под Тулой,
Но пришла великая война…
- Голуби, голуби, -
Птицы светлой юности моей,
До свиданья, голуби…
Я хочу, чтоб поняли,
Мне свобода Родины ценней.
Пашка добровольцем записался,
На жену оставив своих птиц,
Храбро он за Родину сражался,
Но упал под Лиепае ниц.
Чайки возле Джебаря кружили,
Он впервые море увидал,
Медленно глаза его закрылись,
- Голуби! – лишь тихо простонал.
- Ах, солдаты! Пули злая воля:
Выхожу из боя навсегда.
Я причалом стану здесь у моря,
Чтобы слышать чаек голоса.
Голуби дожили до Победы.
Ввысь их поднял громовой салют.
Сизой точкой плыли в майском небе
Всё искали Пашку там и тут.
- Голуби, голуби…
У меня под крышею живут
Не поют, воркуют,
Моё горе чуют…
И со мной отца поныне ждут.
Яблонька
Яблонька, подруга и сестра!
Я тебя любить не перестану.
Ты подарок моего отца,
Он давно погиб в Афганистане.
Было мне всего лишь восемь лет,
Когда с папой деревца сажали.
- Будет мой дюшес, а твой - ранет,-
Мы, смеясь, решенье принимали.
Через три весны черный «тюльпан»
Возвратил отца нам при наградах.
Умер он от муджахедских ран,
Алый гроб стоял в цветеньи сада.
Проклял я все войны навсегда,
Что приносят страшные подарки.
Яблонька, подруга и сестра,
Оба мы чужой беды подранки.
7 мая 1945г.
Брось, не смотри в прицел ружья, сними печаль со спуска.
Пока ещё цел ты и я, бери сто грамм, закуску.
За мир мы выпьем, за себя, за тех, кого нет с нами.
Пусть эти трели соловья нас сделают друзьями…
Но залп обрезал его речь. Щелчок - и боль тупая.
Кровь алой струйкой стала течь… Было седьмое мая.
Після бою…
Зозуля рахувала на узліссі, усіх поранених і вбитих.
Стояла смертна тиша в лісі, а в полі догоряло жито.
Гуляла вчора тут війна і танки билися лобами.
Біда, не випита до дна, кружляла сумно над степами.
Червоне сонце від стида на неї дивиться з-за хмари,
Та гонять геть всі сили зла - цикади, сурмлячи в фанфари.